Калевала

поговорим о музыке...

Немножко бэкграунда вопроса:

Не знаю как мои родители относятся к музыке, но судя по тому, как нас обоих с сестрой отдали в музыкальную школу (произносится "на музыку"), то похоже, что любили. Помнится, я фанател от 40 симфонии Моцарта.
Второй раз к этой теме, я вернулся в 5 классе - путем прослушивания на катушечном магнитофоне Яуза отцовских записей. Хитом была Midnight dancer арабесок. С появлением в доме кассетного магнитофона, в доме появилось две кассеты - одна с Миражом (ну или с чем-то очень на него похожим), я использовал их как таймер во время уборки вверенного мне помещения. Ну т.е. скажем честно, семья к моим музыкальным предпочтениям имеет минимальное отношение.
Все изменилось в фмшуге. Думаю, сыграли два фактора: наличие соседом жители Камчатки, а так же сублимация телесных контактов с противоположным полом в самодельные сборники медленных композиций. Так появились Roxette и Cranberries (современное поколение уже наверное и не знает таких названий, даже в то время это уже был вчерашний день - ну что поделаешь, на восток все шло тогда медленно).

С тех пор было еще два имени собственных: Ария (поп-мет) и Ska-P/Приключения Электронников(полюбленные путем их непрерывного прослушивания в течении 18 часов, пока ехали в розовой волге летать на парапланах).

А потом мир изменился - появились ЖЖ, торренты и прочий Веб 2.0.
По Шоу Трумана был найден и добыт Philip Glass.
Леон спровоцировал повальное увлечение русскими народными (фолком по научному), а потом музыкой Анд, Африки и чайных церемоний.

Апогеем стала Калевала.

Это мы сегодня обсуждали, что есть у нас и нет у них. Кроме гречки, шпротов, я вспомнил только ее.

Представьте, музыку по бесшабашности равной Ska-P, фольклорную как Пелагея и энергичную как Ария? Это Калевала. Я несколько дней переслушивал Кукушкиных детей и просто рыдал от счастья, это же надо, что люди умеют делать такое. Короче абсолютный резонанс.

А ну про музыку значит:
Для меня игра Лунной сонаты на синтезаторе, каждый раз приключение. Сколько раз не играю, каждый раз меня удивляет то тот, то этот момент.

А еще, я таки нашел прелюдию до-мажор Баха, и даже понял (не с первого раза) как ее сыграть. А все из-за того, что меня так и не успели научить на музыке считать ритм.

И про Калевалу: где-то на 10й раз совсем случайно услышал, что у них в каждом альбоме есть совершенно классические медляки. Н-да, сублимация похоже происходит где то в другом месте.

Ну и традиционное из Леонардо Подбитый Глаз В. Леви
Так же быстро он научился разбираться и в музыке. Дома инструмента не было, но у Ольги Дмитриевны, одной из соседок, было пианино. Дама из старой интеллигенции, иногда музицировала, попытки Шопена, Шуберта... Постучал как-то в дверь, попросил разрешения послушать. Во второй раз попросил позволения сесть за инструмент и подобрал по слуху первые несколько тактов "Весны" Грига, только что услышанной. В следующие два-три посещения разобрался в нотной грамоте, чтение с листа далось с той же лёгкостью, что и чтение книг. Ольга Дмитриевна стала приглашать его уже сама, а потом, когда она переехала, ходил играть к другому соседу, выше этажом. Играл всюду, при всякой возможности, у меня дома тоже, на нашем старом осипшем "Беккере". (Я, любя музыку и имея неплохие данные обычного уровня, был слишком непоседлив, чтобы пойти дальше Полонеза Огинского.) Импровизировать и сочинять он начал сразу же. Вскорости разочаровался в нотной системе, придумал свою - какие-то закорючки, вмещавшие, как он утверждал, в сто одиннадцать раз больше смысла на одну знаковую единицу, чем нотный знак. Вся партитура оперы "Одуванчик" занимала две или три странички этих вот закорючек.
Заметив способности к музыке, Академика отдали в музыкальную школу. В порядке исключения он был принят сразу же в третий класс. Через три дня запротестовал против сольфеджио, попытался объяснить свою систему и в результате был выгнан с обоснованием: "Мы учим нормальных детей". После этого вопрос о музыкальном образовании больше не возникал, чем сам Клячко был очень доволен. Играл где попало, писал себе свои закорючки, а в школе при случае развлекал нас концертами. Его сочинения и серьёзные импровизации успехом не пользовались, зато сходу сочиняемые эстрадно-танцевальные пьесы и музыкальные портреты вызывали восторг. Инструментишко в зале стоял страшненький, вдрызг разбитый. Академик его сам, сколько смог поднастроил. Участвовал и в самодеятельности, в том числе и в довольно знаменитом нашем школьном эстрадном ансамбле...